Эволюционная культурология. О новом направлении в науке

О НОВОМ НАПРАВЛЕНИИ В НАУКЕ

Культура и эволюция являются очень близкими понятиями, глубоко проникающими друг в друга. Ведь мы не можем представить себе культуру вне развития ее форм, а эволюцию – лишенной стремления к свету и совершенству. Культура вездесуща, как и процессы развития: одинаково легко говорят о культуре бактерий и эволюции взглядов, о первобытном искусстве и возрасте Галактики.

И все же связь между этими двумя явлениями достаточно сложна: если считать, что эволюция включает в себя все существующее без исключения, то культуру можно определить как высшее проявление эволюции, своеобразную ее надстройку, выходящую за пределы совершенствования материальных форм мироздания. Культура сильнее всего проявляется там, где физические формы сами по себе отобразить уже ничего не могут, или являются только лишь проводниками воздействия неких гармоний. На передаче ощущения невесомости построено искусство балета, на трудно определимом чувстве возможного – дипломатия, на осознании единства бытия – религия. Все это – грани культуры.

Закономерно предположить, что даже самая высокая надстройка общего механизма Вселенной будет нести в себе те же коренные черты, что отличают и всю эволюцию, на любом ее уровне, – это подверженность сменам и преображениям, ритмическая основа, служение необходимости, стремление за собственные пределы, центральная организация. Все это в культуре есть. Поэтому вопрос об изучении свойств культуры в эволюционном ключе возникает естественно.

Культурология как всеобъемлющая эволюционная наука началась уже давно, с многотомного труда Иоганна Готфрида Гердера «Идеи к философии истории человечества» (1784-1791, Рига).

В «Идеях…» с необыкновенной силой и ясностью мысли проведено обобщение принципов эволюции, начиная с зарождения планетных тел в космосе до высших форм деятельности человека, создающих культуру и цивилизацию. Если извлечь из текста книги, отмеченного очень высокими литературными достоинствами, ведущие смысловые тезисы, то окажется, что по Гердеру, развитие человека:

– глубочайшим образом связано с историей геологического формирования и образующимися ландшафтами Земли;

– непрерывно поддерживается химическим творчеством природы, способностью к формообразованию, позволяющей создавать ей сложнейшие органические тела;

– воспроизводит основные признаки и фазы эволюции существ растительного царства, а затем и животного мира на пути усовершенствования до млекопитающих;

– являет творческую способность как особый синтез органического строения, теплокровности и нервной чувствительности, непосредственно ведущий к тонким чувствам, искусству и языку.

Для установления единства собственно культуры и эволюции, однако, этих начальных утверждений явно недостаточно, поэтому Гердер вводит несколько самых общих положений, в совокупности и образующих ядро универсальной эволюционной доктрины, а именно:

– единый план строения всех живых существ, обладающий бесчисленными вариациями;

– восходящий характер форм и сил творения;

– схождение всех форм к наиболее совершенной;

– многосоставность низших порядков в высшем;

– распространение на незримые, внутренние силы того же порядка, что и на внешние, зримые;

– вечность, неуничтожимость сил; существование эфира – вместилища этих сил вне зримости;

– способность к переходам на любом уровне;

– действие законов ассимиляции, роста и порождения вне телесного мира;

– способность души к обучению, овладению скрытыми эволюционными задатками;

– становление образа человечности через всю историю Земли и в будущее далее, за ее пределы.

Изложению перечисленных выше идей посвящена первая часть книги Гердера; во второй части на этой основе автор обстоятельно разбирает воздействие генетики и климата на устройство человека, роль в становлении культуры религии и традиций, разума, языка и искусства, а также решающий фактор зависимости человека от общества.

В третьей и четвертой части, рассмотрев обширный исторический материал, немецкий мыслитель приходит к общему определению гуманности как цели человеческой природы. Венчает книгу важнейший вывод о том, что укрепление разума и справедливости на любой из ступеней культуры является наиболее значимым достижением в условиях Земли.

Программа удивительно цельная и притом всеохватная. «Идеями…» современники зачитывались и горячо их обсуждали. Спустя полстолетия от выхода в свет этого труда И.-В. Гете отметил его невероятно большое влияние на воспитание нации и пожелал такого же результата для более широких масс людей, стремящихся к высшему познанию. Но для того, чтобы удержать и развить намеченный синтез, нужны были бы уже качества сверхчеловеческие, и не удивительно, что этого не произошло. Немецкая философия, пережив явление Гердера как один из ярких, но коротких своих этапов, пошла дальше по пути разработки систем идеализма, проложенному его учителем И. Кантом, а затем Фихте, Шеллингом и Гегелем. Эволюционная теория как таковая вошла в европейское общественное сознание только со знаменитой работой Дарвина во второй половине XIX века, исключительно через биологию, а культурология как наука получила свое имя и права еще позже, в XX веке, трудами Лесли Уайта, выросшими из современных ему этнографии, антропологии и социологии.

Каждая из этих отдельных частей целого была значительно тусклее него, это закономерно. Перерабатывая огромное количество фактов, доставляемых опытом и разумом, выстраивая логически безупречные системы определений, удовлетворяющие разве что самих ученых, да и то не всех, с трудом устанавливая связи со смежными областями знания, эти части так и не смогли дать достоверной картины мира, его происхождения и эволюции. Вопрос о смысле жизни по-прежнему находится вне науки. Тогда как ответ на него, индивидуальный и общечеловеческий, могла бы дать именно эволюционная культурология, да и давала уже. Сколько мудрости заключено в последней, кульминационной главе первой части «Идей…» Гердера! Приведем здесь обширную выдержку из нее:

Все в природе взаимосвязано; одно состояние стремится к другому и подготавливает его. Итак, если человек замкнул цепь земных созданий, будучи ее высшим и последним звеном, то именно потому он и дает начало цепи высшего рода существ, будучи самым низким звеном в этой цепи; поэтому человек, — по всей вероятности, звено, соединяющее две сцепленные системы творения. На Земле человек уже не может перейти ни в какой иной органический строй, или же ему пришлось бы отступать назад и кружиться на месте, потому что стоять на месте не может никакая живая сила в царстве, где творит благо; итак, ясно, что и человеку предстоит подняться на новую ступень, которая и прямо примыкает к нему и в то же время возвышена над ним подобно тому, как сам человек соседствует с животным, будучи украшен самыми благородными преимуществами в сравнении с ним. Такая перспектива основана на законах природы, и только она одна дает нам ключ к поразительному явлению человека, то есть служит единственно возможной философией человеческой истории. Ибо теперь … проясняется странное противоречие в человеке. Как животное, человек служит Земле и привязан к ней, как к своему родному жилищу, но человек заключает в себе семена бессмертия, а потому должен расти в другом саду. Человек может удовлетворить свои животные потребности, и те, кто довольствуется этим, чувствуют себя на Земле очень хорошо. Но как только человек развивает более благородные задатки, он повсюду начинает находить несовершенство и неполноту: ничто самое благородное так и не было осуществлено на Земле, и самое чистое редко укреплялось и утверждалось, и для сил нашего духа и нашего сердца эта арена действия — лишь место для упражнения сил, место, чтобы поверить их делами. История человеческого рода со всеми начинаниями, переменчивыми судьбами, предприятиями, кругооборотами и переломами предостаточно доказывает все это. Иногда являлся среди людей человек мудрый, добрый, и он сеял мысли, советы, дела, сеял в поток времен, расходились круги, но поток смывал их и уносил их след, и сокровище благородных намерений шло ко дну. Глупцы царили над мудрецами, расточители наследовали богатства духа от родителей, их накопивших. И жизнь людей на Земле не рассчитана на вечность, и круглая, вечно вращающаяся Земля не похожа на кузницу вечных творений, на сад вечных растений, на дворец вечной жизни. Мы приходим и уходим, и каждый миг приносит на Землю тысячи и уносит тысячи; Земля — пристанище для странников, блуждающая звезда, на которой останавливаются и с которой улетают караваны птиц. Животное выявляет всю полноту своей жизни, потому что если и не проживает все свои годы, а вынуждено уступить высшим целям, то все же внутренняя цель его жизни достигнута; его умения — при нем, и он — то самое, чем должен был быть. И только человек — в вечном противоречии с самим собою и с Землей, ибо самое развитое среди всех земных организмов существо в то же самое время наименее развитое в своих собственных задатках, если даже и уходит оно, пресытившись жизнью. Причина, очевидно, в том, что его состояние — последнее на Земле и первое в ином существовании, и для этого нового существования человек — ребенок, делающий свои первые шаги…

Итак, причину идейного слабости и малой убедительности науки в мировоззренческих вопросах можно видеть в том, что с наступлением Нового времени поток знания из единого по сути источника начал все глубже разделяться на два независимых потока, и такое положение вещей сохраняется до сих пор. В то время, как наука, освобожденная от бремени богословия и излишних сложностей метафизики, собственными усилиями делает одно за другим эпохальные открытия в естествознании, в области духовных знаний этот источник продолжает действовать через отдельных сверходаренных людей, передавая через них путем откровений те необходимые человечеству знания, к которым невозможно прийти опытным или чисто логическим путем. Единство знания никуда не делось, и несет необходимую помощь исследователям, но чаще всего встречает закрытые двери Академий.

Случаи гармоничного взаимодействия этих двух областей познания единичны; как самый яркий пример можно привести натурфилософию Ф. Шеллинга, основанную на представлениях о мировой душе, единстве и поляризации ее внутренних сил, и оказавшую прямое стимулирующее воздействие на ход открытий в физике (электромагнетизм) и становление научной медицины. Характерно, что философия Шеллинга одновременно оказала не меньшее влияние и на становление искусства романтизма, и на религиозные поиски интеллигенции в странах Европы, включая Россию. В конце жизни философ получил от баварского правителя редко заслуживаемую похвалу:

«Ты смеешь перешагивать овраги, что верующих с думающими всегда разъединяли и для которых мудрецы не видели моста.»

Именно русской интеллигенции предстояло в дальнейшем сказать наиболее важное слово, несущее единое знание. С 1850-х годов разворачивается деятельность Елены Петровны Блаватской, в результате которой в 1888 г. был опубликован древнейший манускрипт «Тайная Доктрина» с развернутыми комментариями, дающими необходимые ключи к пониманию изложенной в нем полусимволическим языком планетной космогонии и антропогенеза. Эта эпохальная публикация предварялась большим трудом «Разоблаченная Изида» (1877), содержащим острую полемику древнего знания с новой европейской наукой и основными догматами христианской религии, а также массу совершенно неожиданных сведений о культуре и достижениях ушедших народов и цивилизаций.

Наибольшее распространение теософия получила в Индии, где привлекла большое число ученых в старинном понимании этого слова – браминов, и в Америке, тянущейся к новым знаниям и достаточно свободной, чтобы отвергать или запрещать их за необычность. В России развитие теософского движения было самым суровым образом подавлено в советское время.

После ухода Е. П. Блаватской одна из американских ветвей теософского движения, преобразованная в общину «Храм Человечества», публикует третью часть «Тайной Доктрины» – «Теогенезис». В ней описывается процесс эволюции человека непосредственно до современного состояния и объясняется суть дальнейших преобразований, ожидающих его на следующих, повышенных ступенях развития, что в общем-то совпадает с провозвестием И. Г. Гердера в приведенном выше отрывке и всей программой его труда.

Если теософия давала фундаментальное разрешение вопросам эволюции, а культурные достижения различных эпох только иллюстрировали ее конкретное содержание и подкрепляли аргументацию, то Живая Этика, вынесенная в жизнь в 20-е – 40-е годы XX века нашими соотечественниками Е. И. и Н. К. Рерихами, изначально строилась под знаменем культуры. На русском языке, во время грандиозного переустройства в мире и родном государстве, широко зазвучали призывы к собиранию, сохранению и усилению культурного потенциала именно для целей предстоящего преображения жизни. Эволюционная основа, воспринятая от теософии и по-новому развитая, была дополнена сильнейшим этическим учением и содержащемся в нем импульсом к практической деятельности.

Научному познанию, понимаемому и как познание сил и качеств природы с помощью мощных внутренних сил, заложенных эволюцией в самом человеке, отведена в учении Живой Этики исключительная роль. Этот способ познания имеет так много общего с первоосновами йоги, что учение получило еще одно название – Агни Йога. Мы только что вспоминали Ф. Шеллинга с его трансцендентными методами исследования мировой души. И это хороший пример того, как преломляются и излагаются на совершенно различных языках одни и те же задачи в разное время и у разных народов.

Живая Этика получила широкое распространение в России одновременно с теософией после снятия идеологических запретов в конце 80-х годов. Интересно, что у нас в стране к изучению этих источников потянулась, в первую очередь, научная и техническая интеллигенция, попросту задыхавшаяся в искусственном вакууме официальных доктрин и естественной скудости господствующей парадигмы знания. Прошло уже больше двух десятилетий, и эволюционно-культурный синтез на основе этих учений становится практической задачей сегодняшнего дня, задачей конкретных исследований самой различной направленности. Если кратко обозначить главные из этих направлений, то эволюционная культурология с обновленными основами может и должна широко и непредвзято исследовать:

– эволюционные корни культуры, признаки ее зарождения и формы существования во всех царствах природы, переходы качеств;

– цикличность культуры, основанную на возобновлении форм универсальным действием причинно-следственного закона;

– эволюционную направленность культуры как прямое и высшее выражение всеобщего процесса совершенствования жизни;

– происхождение и состав элементов любой избранной культуры прошлого или настоящего, неповторимые особенности их новых сочетаний;

– судьбы и достижения выдающихся деятелей культуры, ее отдельно взятых течений, отображающие и помогающие понять эволюционные процессы и закономерности.

– трансформации культур в процессах движения народов.

На цикличности культуры и исследовании творческих биографий следует остановиться особо, в силу того, что в этом поле культура тесно взаимодействует с законом перевоплощения – этим вечным двигателем всего живого и основным практическим инструментом эволюции.

Поток культуры, будучи непрерывным, тем не менее постоянно вбирает в себя и отдает волны привходящих и уходящих сил, и этот ритм можно отчетливо наблюдать в истории и культурных достижениях цивилизаций. Признание действия закона перевоплощения в таком расширенном понимании может стать началом многих увлекательных и поучительных исследований; сейчас даже трудно предвидеть и охватить все возможные их направления.

Оправданно было бы сказать, что эволюционная культурология описывает вечно живое и находящееся в становлении. В этом отношении она близко подходит к религии, достигая при этом совершенно нового качества в раскрытии путей такого становления. Особенно проявляется это преимущество науки при изучении индивидуальных судеб. Первые же примеры изучения воплощений развитых индивидуальностей очень четко показывают, что дух развивается по своим долговременным линиям, и выбор земных путей это постоянство призвания отображает и подчеркивает. Когда в человеке расцветает творчество, тогда эволюция и культура начинают работать в нем наиболее согласованно, широко распространяясь на все окружающее, поэтому изучение творческих биографий деятелей культуры входит в круг непосредственных интересов новой науки.

На сайте представлены и будут выкладываться в дальнейшем авторские работы обозначенной здесь тематики. Появление на нем работ других исследователей приветствуется, при условии, что такая работа посвящена конкретной теме, хорошо аргументирована и, по возможности – иллюстрирована. Соответствующие формы и инструменты интернет-ресурса для размещения материалов, комментариев и обмена мнениями будут дорабатываться.

Путь к синтезу знаний по определению коллективен, и будем надеяться, что самым надежным проводником для вступивших на него станет важнейший принцип развития, который должен лежать и в основе человеческих отношений, тем более в науке: «Лучшее – учитель хорошего».

У авторов проекта нет никаких сомнений в том, что приобщение к таким исследованиям будет помогать каждому ощущать себя полноценным участником эволюционирующего потока жизни, способствовать формированию более цельного мировоззрения, не разделенного проявлениями детских болезней становления отдельных отраслей знания и религиозно-философских систем, и естественно прививать чувство единства и преемственности каждому новому явлению, входящему в мир.

Анатолий Скобелкин,

декабрь 2013 г.

<< В начало

ПЕРЕЙТИ К КОММЕНТАРИЯМ